ФАКТОР СДЕРЖИВАНИЯ

ФАКТОР СДЕРЖИВАНИЯ

Příspěvekod z archivu » 15 zář 2014, 12:18

Кто служил на территории чужой страны, поймет мой пронзительный интерес ко всему окружающему, когда я снова - через четверть века - ступил на бетон аэропорта под Прагой. Рузине (так он называется) для меня, как и для других офицеров бывшей Центральной группы войск, в памяти остался воздушными воротами в Чехословакию. Нет уже страны с таким названием, но на дорожных указателях остались трогающие сердце знакомые обозначения населенных пунктов. Сколько раз мимо них проносились мы в пазиках-уазиках по дороге на Доуповский полигон!
Что теперь на тактических полях, некогда гудевших нашей боевой техникой? Рискуя выдать свою былую причастность к делам, которые сейчас кое-кто называет второй оккупацией республики, спросил водителя нашего туристского «мерседеса» о сегодняшнем Доупове. Похоже, тот привык слышать такой вопрос от российских гостей моего возраста и с прической воинского образца. Поэтому сразу выдал и без обиняков прокомментировал информацию: на полигоне сейчас натовские подразделения отрабатывают свои задачи и обходится им это дешевле, чем было бы на землях старого члена альянса - Германии.
Воспоминания о прошлом и мысли о сегодняшнем заставили меня искать собеседника более компетентного, чем водитель. Поиск вознаградился знакомством с Мирославом Вацеком - последним федеральным министром национальной обороны Чехословацкой социалистической республики, оказавшимся и первым главой военного ведомства страны в уже послесоциалистической общественной формации. Встретились мы как ветераны некогда уважаемого и за пределами Европы боевого содружества. Разговор растянулся на несколько часов. Содержание его, сжатое до газетной публикации, передано в интервью.
__________________________________________
Генерал армии Мирослав Вацек родился в 1935 году в чешском городе Колин. Окончил танковое училище, Военную академию имени А. Запотоцкого и Академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Прошел должности от командира взвода до министра обороны (декабрь 1989 - октябрь 1990 года) Чехословакии. После увольнения из вооруженных сил избирался депутатом нижней палаты парламента Чешской Республики. Написал шесть книг.
__________________________________________


- Товарищ генерал армии! Извините, но такое обращение к вам мне более привычно. А нашу беседу хотел бы начать с событий сорокалетней давности. Как вы восприняли ввод в Чехословакию в 1968 году войск государств - участников Варшавского договора? Вы ведь тогда уже служили в чехословацкой армии.
- Тогда я еще был, можно сказать, молодым офицером - капитаном. Понятно, что на жизненное воззрение накладывала отпечаток та работа, которая проводилась с нами, кадровыми военными. Конечно, в определенной мере на нас влияли и общественные явления, отмеченные стремлением к свободе страны и ее граждан.
Ввод иностранных войск, пусть и дружественных государств, я воспринял как событие шоковое и неоднозначное. Мы, офицеры чехословацкой армии, знали ее роль в раскладе сил на возможном театре военных действий. И понимали, что обязаны держаться в рамках выполнения своего профессионального предназначения. Но ввод на территорию Чехословакии союзнических войск мною и многими моими товарищами был воспринят с огорчением: мы считали, что эта акция вредна для авторитета международного коммунистического движения. Мы также считали, что наше общество могло снять самостоятельно существовавшие в нем противоречия.
- Вы по идейным позициям, по внутреннему убеждению коммунист?
- Да, разумеется. Я с восемнадцати лет член компартии. В нашей армии около девяноста процентов офицеров, половина прапорщиков, каждый десятый солдат и сержант были коммунистами. Никогда не скрывал, что и пост министра обороны я принял по заданию коммунистической партии. Находился на нем в крайне сложный для страны и армии период. Предшествовавшие «бархатной революции» процессы и ее победа были чреваты очень серьезными потрясениями для нашего общества. Они могли обернуться для страны драмами сильнее самой по себе смены одной системы государственного устройства на другую. Особенно если бы в политическую борьбу втянулась армия.
Ситуация была неясной. Руководство страны оказалось во многом дезориентированным. Сужу об этом уже по тому, что командованию наших вооруженных сил и лично мне - главе военного ведомства - в ту пору никаких внятных указаний от него не поступало.
«Бархатная революция» в нашей стране, на мой взгляд, была политическим переворотом. Его организаторы ставят себе в заслугу, что при смене общественной системы обошлось без кровопролития. Да, кровопролития не было, но не их в том заслуга. Избежать его помогла позиция командования вооруженных сил. В период острейшего политического противоборства, грозившего перерастанием в силовой вариант с применением оружия, мы удержали войска в казармах и не позволили вовлечь военнослужащих в уличные стычки.
Другой своей задачей того критического момента считал уберечь армию от поспешных кадровых мер, способных вызвать ее раскол по идеологическому принципу. А именно к этому подталкивали многие горячие головы из тех общественных движений, которые вынесла на гребень политической власти победа либерально-демократических сил. Они призывали к массовой чистке от коммунистов, в том числе и в армии. Если бы эта идея реализовалась, она обернулась бы не просто личными трагедиями для тысяч военнослужащих. То была бы непоправимая трагедия армии: убрав всех коммунистов из армии, мы бы фактически разогнали ее. Я, насколько позволяли полномочия, противился этому.
Конечно, совсем обойтись без обновления командного состава и политорганов нельзя было. Но делалось все, чтобы процесс этот не сказывался пагубно на войсках. Чисто военные задачи - защиту рубежей страны - с армии никакая революция не снимает.
- С учетом этого и шло реформирование вашей армии?
- Назвать проводившиеся в армии после «бархатной революции» мероприятия реформированием можно только с большой натяжкой.
Дело в том, что в нормальной обстановке кардинальные изменения в вооруженных силах осуществляются при соблюдении определенной последовательности перемен и сроков введения чего-то нового. Нам же зачастую отводились сутки - двое на проведение того, на что требовались годы. Хотя нам и удавалось избежать чрезвычайности в решениях, все же невозможно было обойтись без того, что диктовалось конъюнктурой момента.
Вот почему министерство обороны пошло на проведение в армии аттестации с участием представителей гражданской общественности в лице депутатов разных уровней. В первоочередном порядке через созданные для этого комиссии нужно было пропустить военных контрразведчиков. Около двухсот из них сами решили уволиться в связи с достижением предельного возраста пребывания на военной службе. Большинство других были направлены в тогда только созданную военную полицию, и там они нашли приложение своих сил с пользой для вооруженных сил.
Аналогично решались и судьбы бывших политработников, ставших ненужными армии в своих прежних функциях.
При аттестации в расчет брались прежде всего профессиональные качества, умение работать с личным составом. Кто получал по этим параметрам положительное заключение, тот оставался в армии.
- А чем для вашего общества в его столь непростой период была Центральная группа войск?
- Ваши войска не были причастны к происходившим в Чехословакии внутренним процессам. Никто ни в коей мере на их участие в политическом противостоянии наших общественных сил не рассчитывал.
О действительных функциях войск Центральной группы я могу сказать вполне компетентно. Мне довелось длительное время служить на высоких должностях, в том числе и начальника генерального штаба Чехословацкой народной армии, контактировать с командованием советских Вооруженных Сил и Объединенным командованием вооруженных сил стран - участниц Варшавского договора.
Из самых закрытых документов знаю, что войска ЦГВ имели строго очерченное предназначение. Они могли использоваться только в решении сугубо военных задач в случае агрессии со стороны блока НАТО. Теперь уже не секрет, что предусматривалось при начале войны создание Чехословацкого фронта. В его состав включались бы части советских войск, находившиеся на территории Чехословакии.
Разумеется, во времена Варшавского договора раскрывать эти замыслы мы не могли. И тем самым были лишены убедительного контраргумента в споре с нашими оппонентами, называющими Центральную группу войск инструментом политического давления на общество, на народ Чехословакии. Но и тогда, и сейчас я ставил в тупик своих оппонентов вопросом: «Вы можете назвать хоть один пример вмешательства советских войск в политические явления, развивавшиеся в Чехословакии после 1968 года?» Никто на этот вопрос не мог ответить утвердительно. События конца восьмидесятых годов убедительно высветили чисто военное предназначение Центральной группы войск. Как и наша армия, в период «бархатной революции» ваш личный состав оставался в казармах и занимался только обеспечением безопасности и неприкосновенности своих объектов.
Кстати, сугубо военные цели нашего взаимодействия с вооруженными силами Варшавского договора признало и наше посткоммунистическое руководство. Эту мысль я провожу в одной из своих мемуарных книг. В ней опубликовано описание теперь уже не секретного «Оперативного плана использования войск Чехословацкого фронта». Его утвердил 30.01.1990 года не кто иной, как тогдашний главнокомандующий вооруженными силами президент Чехословакии Вацлав Гавел. Показательно, что на титульном листе этого документа рукой Гавела рядом с его должностью и названием плана добавлено в скобках: «На случай, если НАТО нападет на Варшавский договор». Вот такое (скорее всего, для многих неожиданное) признание авторитетным общественным, политическим и государственным деятелем роли многолетнего чисто военного взаимодействия стран социалистического содружества.
Уход ваших частей из Чехословакии осуществлен в силу самороспуска военной организации Варшавского договора. Я, как и многие другие военные профессионалы, не поменял своих взглядов на роль ваших войск в Центральной Европе. Они были мощным сдерживающим фактором для тех, кто помыслил бы силой оружия изменить послевоенную политическую карту. Другое дело, что такое изменение все же было сделано. Но предотвратить эту чисто политическую крупномасштабную и многоходовую интригу не входило в функции советских войск.
- И все-таки вы не были простым свидетелем той центральноевропейской интриги. Как с высоты личного жизненного опыта оцениваете происшедшее?
- Что касается лично меня, считаю свою карьеру состоявшейся. Я был назначен на пост министра обороны решением коммунистического президента Густава Гусака. Принял мою отставку уже посткоммунистический президент Вацлав Гавел, с которым мы решали сложные вопросы армии при взаимопонимании, при уважении моего профессионализма. Я находился на посту министра обороны ровно столько, сколько был полезен нашей армии. Об одном жалею в этом плане: Коммунистическая партия Чехословакии, по чьему поручению я принял в не лучшее время высшую в министерстве обороны должность, так и не спросила с меня отчета о выполнении этого поручения.
- Тем, кто в свое время служил в Центральной группе войск, интересно знать, что стало с покинутыми нами военными городками. Их заняла сегодняшняя чешская армия?
- Я хорошо понимаю такой эмоциональный интерес бывших советских офицеров. Ведь мне по служебным функциям приходилось много контактировать с вашими офицерами и генералами. Сохранил о них лучшие впечатления как об отличных профессионалах и людях широкой русской души. С генералами Алексеем Матвеенко, Борисом Ткачевым, да и с другими вашими военными был в личной дружбе. К сожалению, сейчас связи с бывшими коллегами утрачены.
Наша сегодняшняя армия не столь многочисленна, чтобы занять объекты бывшей группы войск. Даже такой обустроенный во всех отношениях военный городок, как Миловице, где стоял штаб ЦГВ, оказался невостребованным. Слышал, что там теперь Голливуд снимает боевики. А некоторые городки оказались в запустении, разрушаются.
- Сегодня, как рассказал мне водитель чех, на Доуповском полигоне боевой подготовкой занимаются натовские подразделения. А завтра на территории Чехии появятся элементы американской противоракетной обороны. Мнения чехов относительно этих планов разделились. А какой стороны держитесь вы?
- Несмотря на мощную информационную поддержку идеи размещения элементов американской ПРО, около 70 процентов населения страны выступают против этого. Я на стороне здравомыслящего большинства. Мне еще на самой ранней стадии дискуссии по данной теме приходилось высказываться. Как и другие военные специалисты, я оперирую конкретными аргументами, раскрывающими истинные замыслы авторов идеи размещения элементов американской ПРО в Европе. Сильно лукавят они, заявляя, что эти форпосты предназначены для предотвращения ракетных ударов со стороны «стран-изгоев». На самом деле на экранах американских радаров в Европе будут Россия и Китай. Предназначение этих объектов ПРО - контролировать ваши «Тополи» и обеспечивать их поражение на раннем этапе траектории. То есть до разделения боеголовок, когда уничтожение их стало бы более чем затруднительным.
Второе предназначение американских форпостов в Европе - создание инфраструктуры и других возможностей передового базирования для предельно быстрого приема мобильных сил развертывания.
Хочется быть оптимистом и верить, что проблема, созданная проталкиванием элементов американской ПРО в Европу, снимется в традициях добрых отношений нашей и вашей стран. Надежду на такое развитие событий вселяет то, что позитивные подходы всегда главенствовали в отношениях народов Чехии и России.
z archivu
 
Příspěvky: 4384
Registrován: 29 srp 2014, 16:04
Blog: View Blog (0)

Zpět na O Военной Истории Чехословацкой Hародной Aрмии

Kdo je online

Uživatelé procházející toto fórum: Žádní registrovaní uživatelé a 4 návštevníků

cron